Мент, меч и муж - Страница 77

Глаза распахнулись сами, и я с облегчением убедилась: Дойл-Нариж существует. По крайней мере, та его часть, которая примыкает к порту. Запах рыбных потрохов уж больно характерный. Доносится слева, стало быть, мы на одной из улочек, ведущих к Речным воротам, скорее всего от складов. Нет, все-таки надо надавить на бургомистра, чтобы перестроили эту зону. Настоящее разбойничье гнездо. Особенно ночью.

– Очнулись, лейтенант?

Человека, обращавшегося ко мне, я различала смутно. В воздухе плавали цветные пятна… какую дрянь, интересно, они мне подсунули? – а фигуру скрадывала тьма. Вроде чуть выше среднего роста, кажется, плечистый – да тут полгорода с такими приметами бегает! Голос смутно знаком… нет, не припоминаю.

– Более-менее, – ну и хриплю же я! Но голова достаточно ясная. Точно не хлороформ. Определенно, надо выяснить, чем меня траванули. При задержаниях пригодится. Может, удастся сварганить что-то вроде газового баллончика?

– Великолепно. Неплохая работа, лейтенант. Конечно, не хватает отточенности, но при должной тренировке… И как далеко вы зашли в своем расследовании?

Отточенности ему не хватает! Сказала бы я тебе, дорогой…

– А, простите, с кем имею дело? Инспекционная проверка из столицы?

– Почти, – невидимый пока собеседник явно развлекался. – Ваш будущий работодатель. Вы неплохо адаптировались в здешних условиях, лейтенант, и теперь послужите мне.

– Могу я выяснить, с какой стати?

Черт, неправильный вопрос. Нужно было говорить о дальнейших планах паскудника, кем бы он ни был, а не переводить на себя. Раз уж парень любит поговорить, может, еще чего-нибудь выболтал бы. Плохая работа, лейтенант. Расхлябались вы в здешних условиях.

– Несомненно, можете. Позвольте, я покажу.

Меня довольно бесцеремонно вздернули на ноги. Руки были скручены за спиной, лягаться пока бессмысленно, фиг его знает, сколько здесь народу. Ну, поглядим, какие козыри у противника.

Труп лежал шагах в четырех. Довольно старый, уже мумифицировавшийся, но вполне узнаваемый.

Бедняга Дейвин. И в могиле покоя нет.

– Как вы полагаете, что скажет Великий Патрон, узнав об убийстве родича?

Лунный свет наконец лег, куда надо, да и зрение прояснилось. Я сумела разглядеть человека, выкравшего меня.

М-да, ситуация…

– Зависит от того, полагаю, кто именно сообщит Великому Патрону это скорбное известие. Вам, Николай Гаврилович, он, полагаю, не скажет ничего. А вот своей охране непременно отдаст приказ убить Никадоса Ньекли.

Васильев Николай Гаврилович, он же Никадос Ньекли, он же Ник. Семь лет назад мы не встретились. Семь лет назад в его доме я ненароком убила мальчишку-неудачника.

А сейчас Никадос Ньекли пинает тело этого мальчишки и смеется.

– О, мне найдется, с кем передать весточку. Я планировал использовать Дейвина по-другому… но так он, пожалуй, пригодится даже лучше. Есть, знаете ли, люди, которые мертвыми полезней, чем живыми.

Да. Есть. Ты один из них.

Я точно знаю.

И знают топтуны. Теперь ясно, с чего вдруг они сунулись в наш мир. И куда понятнее действия Альтимы Имарры. Подставить других для собственной выгоды… чего там, мы с Ронненом порой действуем точно так же. Вот только Дейвина жалко.

– А вы, лейтенант, и ваш супруг нужны мне именно живыми. Впрочем, если весь Патронат будет гоняться за вами, обвиняя в государственной измене, меня это устроит. Хотя я предпочел бы добровольное сотрудничество.

– Я поняла. Это кнут. А где пряник?

– Пряник будет после того, как мы закончим. Но он окажется очень большим и жирным, обещаю.

И Никадос произнес речь. О прогнившем Патронате, жирной сволочи Великом Патроне, слабых государственных войсках, топтунах, погрязших в интригах… Я ждала пассажа о всеобщем разврате, обычном для подобных воззваний, но увы, тут Ник оплошал. Впрочем, учитывая его союзников, у них там тоже с развратом дела обстоят вполне ничего… Зато некоторое время Ньекли разорялся о попранной любви.

Это он о своей жене, что ли?

Остатки сочувствия к Нику испарились моментально.

– То есть убить Великого Патрона для вас означает отомстить за супругу? Я правильно понимаю?

Глава повстанцев благосклонно кивнул.

– Именно так!

– И ради этой мести вы готовы прирезать кучу ни в чем не повинных людей, оклеветать тех, кто вам нужен, сжечь города и тому подобное?

Надеюсь, что где-то там, в глухих и темных переулках, уже сидят топтуны. Сидят и конспектируют весь тот пафосный бред, который мы оба несем.

– Величие требует жертв, лейтенант. И вам ли не знать, на какие жертвы способна любовь!

У моего собеседника очень неприятная улыбка.

А еще за спиной моего собеседника лунный свет странно играет на крыше одного из домов. Кажется, мне известно, что может так поблескивать.

– О да. Я знаю, на какие жертвы способна любовь. И на какие – эгоизм. Это очень, очень разные жертвы.

– К чему эти поучения, лейтенант? Вы дискредитированы в глазах жителей Дойл-Нарижа, не сегодня-завтра они взбунтуются и потребуют, в лучшем случае, отставки лорда Крима…

– Вы для этого много сделали, верно?

– Не стану отрицать. Но доказательств у вас нет, и деваться вам тоже некуда. Вы же неглупая женщина, а о Роннене Криме в столице до сих пор отзываются крайне лестно. Убежден, мы догово…

Короткий свист. Ник захлебнулся словами, поглядел на меня очень удивленно и упал ничком. Из затылка у него торчал арбалетный болт.

– Ложись!

Когда Роннен командует, сначала повинуешься, потом думаешь. Упасть, перекатиться, боковым зрением уловить колыхание воздуха там, где только что стояла. Размазанная полоса вспыхивает нестерпимо ярко – Айсуо вступает в игру, перемещается мне за спину, разрезает веревки. Я выхватываю пистолет из потайной кобуры. Женский крик, взрыв, лицо опаляет, еле успеваю закрыть глаза. Что за дрянь? Мимо проносится Кеоссий, Ваирманг порхает в его руках, сияет темным светом, никогда раньше такого не видала, снова крики, сухие щелчки арбалетов, черт, непонятно, в кого стрелять… От стены отделяется знакомая фигура, в нос бьет горько-кислый запах самели – Реус-Зей подхватывает меня и тащит в укрытие, за статую в шутовском колпаке и серебряной маске.