Мент, меч и муж - Страница 52

Веки у девчонки напухшие, глаза красные – долго ревела, видать. Я молча посочувствовала, храня строгое выражение лица. Пускай осознает вину, разговорчивей будет.

– Ну, ты понимаешь, что и сама влипла, и родню под каторгу чуть не подвела?

Тайля засопела, попробовала всхлипнуть. Отец ее, похоже, держал в строгости, окрик должен подействовать…

– А ну прекращай реветь! У тебя сейчас один выход: рассказать мне все об этом Юляшкином кавалере. И учти, я с вашей семейкой уже намучилась достаточно, узнаю, что соврала, – никого не пожалею.

Вроде с угрозами не переборщила. Теперь можно немного смягчить тон.

– Да ты не бойся, если будешь говорить правду, так ничего вам не грозит. И Мехмовы не узнают. С чего бы мне им открываться? Они на твоем горбу выехать пытаются, пойми это, а что с тобой случится – им без разницы.

Таиллия еще раз всхлипнула – уже деловито – и открыла рот. Голос у нее оказался низким, почти мужским.

– Гуляла Юляшка с ним, верно говорю. Влюбилась без памяти, Витека и забыла уже. Плакала, когда о скорой свадьбе речь зашла. Верьте, я верно говорю.

– Верю. А что за мужик, с которым Юляшка гуляла, кто таков?

Девица Креж задумалась, закусила губу. Думать получалось туго, но Тайля старалась.

– Приезжий. Издалека вроде. Может, даже из другого мира. Юляшка говорила, мол, ажно из самой столицы, да могла и приврать, верно говорю. С ней случалось временами. Где живет – не знаю, и, сдается мне, ей он тоже не сказал. Места для свиданок не Юляшка точно выбирала.

– Ты его видела, мужика этого?

– Один раз, и то со спины. Высокий такой, статный.

– Волосы какие?

– Не знаю. Темнело уже. Они у нас за домом встречались, Юляшка родным сказалась, будто ко мне идет, а потом в храм завернет, помолиться, а с батюшкой моим и с матушкой попрощалась раненько, чтоб не провожали. За угол завернула, да огородами снова к нам и зашла, в сарае схоронилась. На шею хахалю бросилась, ровно мужу, верно говорю! И целовались!

В голосе Тайли звенели обвинительные нотки, она обличала и взывала к общественной морали. Дорвалась, да? Удачливая подруженька наконец-то допрыгалась, можно ее осудить, можно высказать накипевшее и наболевшее. Ведь это не у нее, не у девицы Креж, есть и жених, и хахаль. Не ей досталось смазливое личико, ладная фигурка, да и богатство тоже не в здешнем доме водится. А у Тайли – суровый батюшка, забитая маменька, братец еще не понять кем выйдет, да и суженый-ряженый, ежели таковой и имеется, не торопится под девичью светелку пылкие песни голосить. Как же не вызвериться на Юляшку, как же не выдать страже все подружкины тайны?

Я слушала спокойно. Ну, противно, и что теперь? Работа у меня – копаться в чужом грязном белье, выволакивать его наружу любыми способами. Не в первый раз. И не в последний, будем честными. Процесс поиска истины всегда сопряжен с… эээ… неприятным запахом, исходящим от отбросов человеческого общества.

Таиллия Креж еще ничего. Обычная дуреха, таких двенадцать на дюжину.

А вот Юляшкин ухажер – типчик весьма и весьма интересный. Высокий, значит, и статный. Это еще нуждается в проверке, романтически настроенные девицы и в сморчке сушеном принца углядят, но главное не это. Главное – девица Мехмова собиралась встретиться с высоким и статным кавалером в ночь убийства Витека. А затем, перепуганная, побежала уговаривать подруг соврать городской страже.

Вопрос – зачем столько суеты?

Нет, конечно, все может оказаться куда проще, чем я предполагаю: Юляшка боится, что всплывет ее связь с посторонним мужчиной, старается замести следы… В Дойл-Нариже к измене жениху относятся куда строже, чем в просвещенном техногенном мире. Патриархальное общество, суровые нравы…

И все равно – что-то здесь не так.

О «хахале» знали лучшие подруги. Их можно попросить не рассказывать страже о постыдной любви. Дескать, не убивал Витека мой красавчик, до зари миловались, жениться обещал… Даже Магря десять раз подумает, прежде чем разболтает. Но Юляшке нужно не прикрыть ухажера, а сделать вид, что она в ту проклятую ночь не выходила из дома.

Значит, мне просто необходимо выяснить, где на самом деле обреталась невеста покойного Витека Кнеля в момент убийства.

Мужика Таиллия толком описать не смогла. Где живет – тоже неизвестно. Я бы, кстати, давно уже сделала из города ноги, будь я причастна к этому делу. Но ведь ходит по улицам Дойл-Нарижа какой-то гад, пристает к Риану…

Возможно, это совпадение.

Возможно, я – юная девственница из знатного рода.

Любое утверждение нуждается в проверке. Но во вторую гипотезу мне почему-то верится с большей охотой.

От дома Крежей было чуть ближе до нашей семейной резиденции, нежели до городской стражи. Желудок требовал достойного с ним обращения, бурчал и норовил подать мозгу петицию о своих правах и моих обязанностях. Можно, конечно, перекусить в таверне, но нестерпимо захотелось увидать Риана, убедиться, что с ним все в порядке. Да и до зарплаты еще три декады, а я уже половину жалованья проела. Муж, конечно, выделит средства на прокорм супруги, но тогда придется распроститься с мечтой о новых дорогих сапожках – ну очень дорогих. Говорить о них Роннену не хотелось – в былые времена он мог купить таких хоть сотню. Брак со мной, а не с единственной дочкой богатого аристократа, сильно подкосил его финансовую стабильность.

Кроме того, лорд Крим копит на собственный замок. Лорд Крим обещал возлюбленной невесте своей, леди Иане, что у них будет уютное семейное гнездышко.